Телевидение и нравственность

В течение длительного времени в центре моей профессио­нальной деятельности лежали исследование и критика современно­го российского телевидения. Пришёл я в эту область, можно сказать, случайно. Одним из наиболее любимых мной периодических изда­ний ещё с советского времени была «Литературная газета». Я сам активно печатался в «Литературной газете», и перспектива работы в ней в качестве штатного сотрудника представлялась мне весьма привлекательной. «Литературная газета» всегда была известным и уважаемым изданием. Однако в 90-е годы её влияние стало умень­шаться, а тираж падать. Не в последнюю очередь это было связано с тем, что в это время редакция газеты стояла на ультралибераль­ных, прозападнических позициях. Ситуация изменилась в лучшую сторону в 2000-м году, когда главным редактором газеты стал Юрий Михайлович Поляков. С его приходом идеологическое направле­ние газеты изменилось: оно стало пророссийским, либерально-­консервативным. Либерализм в традиционном понимании этого слова – это вовсе не та идеология, которую можно найти на радио «Эхо Москвы». Редакционная политика «Эхо Москвы» – это псев­долиберализм. Настоящий либерал всегда готов выслушать своего оппонента, даже если он с ним не согласен, и никогда не позволит себе в дискуссии перейти на личности. На «Эхо Москвы» спикеры и публицисты, чья точка зрения не совпадает с точкой зрения редак­ции этой радиостанции, нередко подвергаются обструкции и наве­шиванию оскорбительных ярлыков, таких как «красно-коричневый», «фашист», «быдло», «вата». В этом отношении у «Литературной газе­ты» иная политика, она открыта для всевозможных мнений. В то же время с начала 2000-х годов и до настоящего времени редакция «Ли­тературной газеты» приветствует патриотизм, консервативные, се­мейные ценности, те ценности, которые теперь часто называют хри­стианскими. Впрочем, известно, что в советское время «Моральный кодекс строителя коммунизма» во многом следовал христианской этике. Поэтому в некотором смысле не будет ошибкой сказать, что советская эпоха в отношении нравственных и семейных ценностей была вполне христианской. То же самое можно сказать и о современ­ной «Литературной газете»: она опирается на тот же христианский нравственный фундамент и, исходя из этого, оценивает не только литературу и культурные события, но и всё, что происходит в мире.

Вскоре после вступления в должность главного редактора Юрий Поляков инициировал появление в «Литературной газете» раз­дела «ТЕЛЕВЕДЕНИЕ», посвящённого телевизионным передачам. Ра­ботой именно над этим разделом мне и предстояло заняться. Реше­ние посвятить целый раздел газеты телевидению довольно необычно, потому что чаще всего в газетах пишут о телевидении на последней страничке: там размещается программа телеканалов, рецензируются и анонсируются фильмы и телепередачи. Впоследствии раздел «ТЕЛЕ­ВЕДЕНИЕ» в «Литературной газете» стал одним из наиболее читаемых. Приглашая меня на работу, Юрий Поляков сразу предупредил о том, что телевидение – это поле битвы, поле яростной идеологической борьбы. Передача или фильм могут рассказывать зрителю о чём угодно, но то, как там трактуется российская история, события не­давних лет, то, какой предстаёт жизнь, как изображается в фильмах и сериалах современный человек, значит очень многое. И эти трак­товки нередко вызывают споры. В начале 2000-х годов российское телевидение отличало господство ультралиберальной идеологии, его знаковыми фигурами были такие люди, как Евгений Киселёв, Вла­димир Познер, Виктор Шендерович и Николай Сванидзе. Этих людей принято считать проводниками либерального мировоззрения, хотя в последние годы их взгляды часто прямо называют русофобскими. В вопросах нравственности эти люди тоже были и остаются привержен­цами не традиционных российских, а «европейских» ценностей, одно из положений которых заключается, например, в том, что однопо­лые браки – это социальная норма и даже повод для гордости. Такая «нравственность», конечно, противоречит христианской морали, но всем предлагается её принимать как новую нравственность, которая должна поддерживаться законом и служить в качестве примера для подражания.

Своеобразный эксперимент по пропаганде гомофильской этики сейчас проводится в Европе и отчасти в США (в США в меньшей степени, так как во многих штатах отношение общества к гомосексуа­лизму сугубо отрицательное). Средством распространения такой эти­ки по всему миру служит массовая культура. Сейчас трудно сказать, к чему может привести этот эксперимент. Однако совершенно оче­видно, что то отношение к жизни, к миру, отношение к собственной стране, народу и семье, которое будет продемонстрировано в теле­визионной передаче, в кинофильме или телесериале сегодня, окажет огромное влияние на жизнь миллионов людей завтра.

Разница между телевидением и кино только в средствах до­ставки визуального образа. Можно сказать, что телевидение приходит в дом каждого человека без спроса, забирает у людей их время и тот­час продаёт его рекламодателю. В выигрыше остаётся тот телеканал, который сможет украсть больше зрительского времени. Конечно, эта кража происходит строго в рамках законодательства и с молчаливого согласия самого телезрителя, но от этого она не перестаёт быть кра­жей. Задача кино несколько сложнее: зрителя в кино нужно завлечь так, чтобы он пришёл в кинотеатр и осознанно отдал за билет свои деньги. Впрочем, нужно признать, что разница между кино и телеви­дением не принципиальна.

Какое-то время назад в обществе прошла сильная волна воз­мущения (вплоть до обращений в суд), связанная с обвинениями телевидения в безнравственности. Симптоматично, что почти все судебные иски против руководства телеканалов на тот момент за­кончились ничем. Эпицентром борьбы стал спор о необходимости введения ограничений на контент телевидения, демонстрируемый до девяти вечера, то есть на фильмы и передачи, которые могут смо­треть дети в так называемое «детское время». Николай Сванидзе, за­нимавший на тот момент пост председателя телерадиовещательной компании ВГТРК, выступил категорически против введения любых ограничений для телевидения, указывая на то, что для России «всё это рано». Всё ещё рано вводить общественные советы, аналогич­ные тем, что давно уже существуют во Франции или Англии, рано «ограничивать свободу слова», потому что общество для этого «ещё не созрело». Результатом многочисленных дискуссий стало то, что на экране появились специальные пометки для телепередач: 6+, 12+, 16+, обозначавшие возрастной ценз для их зрителей. Однако это нововведение имело совершенно противоположный задуман­ному эффект: дети стали в ещё большей степени смотреть то, что им «нельзя». Как гласит известное выражение: «Запретный плод всегда сладок».

Работа в «Литературной Газете» сподвигла меня на то, чтобы тщательно исследовать телепроцесс, искать ключ к пониманию тех законов и механизмов, в соответствии с которыми функционирует современное телевидение. Главным объектом моего внимания стали зарубежные исследования. Выяснилось, что почти во всех странах Ев­ропы контролем над телевещанием занимаются специальные обще­ственные советы. Кроме того, существенную помощь мне оказали работы французского социолога Пьера Бурдьё (фр. Pierre Bourdieu), специализировавшегося именно на изучении телевидения. Этот учё­ный заложил основы научного подхода к пониманию современного коммерческого телевидения. Его работы можно смело рекомендо­вать к ознакомлению всем интересующимся данной проблематикой, тем более что некоторые из них (хотя и не без труда) можно найти в открытом доступе в сети Интернет.

Телевидение – это прежде всего бизнес, а главное в любом биз­несе – конкуренция. Это аксиома рыночных отношений. Конкуренция игроков рынка теоретически должна приводить к тому, что продукт, предлагаемый ими потребителю, будет с течением времени становить­ся только лучше. Однако в отношении телевидения этот принцип не работает. Бурдьё доказал, что конкуренция на телевидении приводит не к улучшению качества конечного продукта, а к его ухудшению. Теле­видение в погоне за зрителем начинает апеллировать к самым низмен­ным страстям. Таким образом, то, что лучше «покупается» зрителем, за­частую оказывается вовсе не лучшего качества. Человек – существо не только высокодуховное, но ещё и животное, биологическое, со своими инстинктами и страстями, и телевизионные маркетологи знают это как никто другой. Коммерческое телевидение нацелено на получение ре­кламных денег. Программа должна вызвать у зрителя как можно боль­ший интерес, как можно больше людей должны её посмотреть, таким образом она получит больший рейтинг и долю в эфире. Телевизионные рейтинги, распределение зрителей по возрастному, половому и иму­щественному принципу пристально изучаются специализированными исследовательскими компаниями. У нас в России это почему-то очень часто оказываются американские кампании. Этот факт, между прочим, вызывает удивление даже у самих работников отечественного теле­бизнеса: почему, например, Гэллап Медиа (англ. Gallup Media), одна из наиболее известных американских социологических компаний, иссле­дует, кто и что смотрит в России, какие проценты аудитории у телека­налов «Россия», у «Первого канала», «ТВ-Центра», «НТВ»? В зависимости от рейтинга телепередач распределяются впоследствии и деньги, по­лученные телеканалами за рекламу: более высокий рейтинг означает большие деньги, а рейтинг, согласно Бурдьё, зависит не от художе­ственных, познавательных или нравственных качеств передачи, а от её популярности, смотрибельности.

Предположим, есть некая передача, которая является инте­ресной для зрителей и соответственно коммерчески успешной. За счёт чего это достигается? За счёт людей, принимающих в ней участие, их мастерства, идей, особенных способов передачи информации. Но как только какая-то передача становится успешной, у многих сразу же возникает желание добиться аналогичного результата, сделать нечто похожее на то, что где-то уже имело успех. Это приводит к тиражиро­ванию, дублированию одних и тех же принципов, схем, идей, на кото­рых строятся передачи. Есть прямое копирование, как, например, шоу «Голос». «Голос» – это голландское шоу, которое повторили во мно­гих странах мира. Это лицензионное копирование. Другой пример: на телеканале появляется шоу, в котором артисты, ранее не умевшие танцевать, соревнуются в танцах на льду. Проходит совсем немного времени, и на другом телеканале артисты тоже начинают танцевать на льду. Потом танцевать, но уже не на льду. Потом не только танцевать. Думаю, идея понятна. Кроме того, все каналы активно эксплуатируют детей. Кто-то угадал с идеей, и все прочие каналы стали таким же об­разом собирать себе зрителей. Поэтому нередко получается так, что по сути одно и то же шоу транслируется на одном канале, на другом и на третьем. Например, недавно шоу типа детского «Голоса» шло сразу на трёх каналах: на «Первом канале», на «России» и на «НТВ». Поче­му? Потому что изобретать что-то новое, что-то своё – рискованно, это требует таланта и существенных затрат, а в случае использования чужих наработок риск минимален. Идея шоу «Голос» неплоха (поиск талантов), но возникает вопрос: почему почти все эти таланты поют по-английски? Неужели так мало песен на русском языке и на языках народов России?.. Конечно, среди шоу бывают исключения из правил в лучшую сторону, например, шоу «Ты супер!» на телеканале «НТВ». В нём тоже участвуют дети, но дети особенные, не те, которых родители проталкивают на ТВ со словами: «Давай, давай, будешь знаменитым!», а дети из неблагополучных семей, дети, у которых нет родителей. Это хорошее шоу, которое отличается от своего прототипа в лучшую сто­рону. Оно российское и сделано не по лицензии. Да, название этого шоу не самое лучшее, ведущий (Вадим Такменёв) тоже не идеален, но шоу «Ты супер!» – лучшее среди всех ему подобных, потому что в нём принимают участие дети из детдомов, интернатов, дети с ограничен­ными возможностями, для которых участие в нём – это действитель­но шанс чего-то добиться. Для зрителей же просмотр этого шоу может принести удовлетворение от того, что своим вниманием они помога­ют этим детям.

Особое место на телевидении занимают общественно-политические ток-шоу. Но они, как и рассмотренные выше музыкаль­ные шоу, почти все похожи друг на друга. Здесь тоже есть конкурен­ция, и, к сожалению, она тоже не приводит к улучшению качества. Во всех шоу на разных каналах появляются одни и те же лица, они пере­ходят из передачи в передачу. Например, появился на экране хоро­ший эксперт, интересно и аргументированно излагающий свою точку зрения, но через некоторое время его начинают показывать и по дру­гим каналам, и зрителю это быстро надоедает. Но приглашать новых, «неиспытанных» экспертов – всегда риск, и каналы идут на это край­не неохотно.

Несколько лет назад в «Литературной газете» активно кри­тиковали Владимира Соловьёва1Владимир Рудольфович Соловьёв – российский журналист, шоумен, теле- и радио­ведущий. за то, что он приглашает в эфир ис­ключительно «либералов». Однако постепенно ситуация изменилась. Возвращение Крыма (недавно мы праздновали трёхлетие его вос­соединения с Россией) кардинально изменило политику телевиде­ния почти на всех каналах. На экране появились новые лица: Сергей Михеев, Иван Стариков и многие другие. Они появились, заполнили «вакансии», и снова начался застой. Ротации на телевидении не про­исходит. На роль «либералов» выбрали Сергея Станкевича и Бориса Надеждина, а в качестве представителей Украины почти повсеместно показывают Вячеслава Ковтуна и Вадима Трюхана. Эти люди исполня­ют функции мальчиков для битья, они выражают свою точку зрения, а потом пророссийски настроенные гости передачи предсказуемо на них «набрасываются». Конечно, Ковтуны и Трюханы позволяют себе оскорблять нашу Родину, клеветать на Россию, и очень многих теле­зрителей это возмущает. Чтобы телезрителю передача была интерес­на, в ней должен быть конфликт, и с этим трудно не согласиться. Если на телевидении, на всех каналах будет, как в советское время, транс­лироваться лишь одна, «единственно правильная» точка зрения, это будет плохо во многих отношениях.

В то же время советскому телевидению нужно отдать должное. Конечно, у него были свои недостатки, но было и принципиальное по­зитивное отличие от телевидения современного. Советское телевиде­ние имело своей главной целью воспитать человека образованного, знающего, нравственного, по всем канонам тогдашней коммунисти­ческой идеологии. И сотрудники телеканалов стремились к этой цели, делали всё, чтобы сделать человека лучше, помочь ему стать образо­ваннее. Конечно, были скучнейшие передачи, например, «Ленинский зачёт», но основная идея была просветительская, и это было гораздо благороднее идеи стяжательства, которая господствует ныне. Один из наиболее ярких и положительных примеров советского телевиде­ния – программа профессора Сергея Капицы «Очевидное невероят­ное». «КВН» и «Что? Где? Когда?» – передачи, которые тоже появились в то время и которые живут до сих пор. Просветительские, образо­вательные передачи приносили пользу. Если мальчик, проживающий, предположим, где-то в Сибири, в маленьком городке, хотел изучить иностранный язык, услышать иностранную речь, чтобы узнать, как правильно говорить по-немецки, по-английски или по-французски, то он мог включить 4-й канал (образовательный) и научиться. В этом смысле телевидение было демократичным. Не обывательским и ме­щанским, а народным. У современного телевидения этого качества нет. Считается, что просветительское ТВ не даёт рейтинга. Но кто даёт телевидению рейтинг? Заветные 20% или, когда идут футбольные чемпионаты, 30%? Или во время Олимпиады – 40%? Больше 40% на­селения у телеэкранов не бывает. Кто эти 20% постоянных телезрителей? Это домохозяйки и пожилые люди. Современное телевидение ориентировано на них. Советское же телевидение, как ни странно, было устремлено в будущее. В советское время практически никто не смотрел пропагандистские передачи. В связи с этим даже быто­вал анекдот: «Включает человек первую программу – там Брежнев, вторую программу – там опять Брежнев, третью программу – тоже, четвёртую – там сидит диктор и говорит строго: ”Я тебе попереключаю!”» Пропаганду не смотрели, а смотрели то, что было интересно, то, что приносило пользу. Родители нередко звали детей к телевизору, чтобы те посмотрели что-то хорошее и интересное – кино, телеспек­такль, «Клуб кинопутешествий». Телевидение было познавательным. Сейчас на телевидении этот принцип просвещения почти не встре­чается, хотя и существует канал с похожим названием. Просвещение требует затрат, а представители телеиндустрии заинтересованы в том, чтобы зарабатывать.

В России существуют только два некоммерческих федеральных канала – «Культура» и «Общественное телевидение России». Процент смотрящих их телезрителей очень невелик. Возможности «Первого» и других коммерческих каналов несоизмеримо выше, что позволяет им делать яркие шоу и квалифицированно бороться за зрителя. Хороших передач на российском телевидении откровенно мало, в то время как всевозможные безнравственные шоу представлены в изобилии. На­пример, «Пусть говорят» – передача, в которой люди демонстрируют свои худшие качества, где говорят о пороке так, что у зрителя возни­кает желание этот порок испытать. Это типичный случай использова­ния «окна Овертона». Это «окно», которым постепенно, незаметно раз­двигаются рамки дозволенного, то, чем в конечном итоге растлевается население и, прежде всего, молодёжь. Может быть, у телепродюсеров и есть какие-то благородные цели, но главная и очевидная их задача – заработать деньги. Поэтому, чтобы привлечь зрителя, они стремятся показать нечто совершенно небывалое, такое, что конкуренты ещё не показывали. Так, на «Первом канале» четыре выпуска передачи «Пусть говорят» были посвящены некой Диане Шурыгиной. Этот человек стал популярнее, чем императрица Екатерина, про которую шёл сериал на канале «Россия 1». Диана – жертва изнасилования, то ли доброволь­но, то ли по принуждению вступившая в сексуальную связь. И четыре выпуска этой передачи, выходящей в прайм-тайм, гости студии обсуж­дали этот сюжет. На том же канале в эти же дни в программе «Время» показывали Патриарха Кирилла, президента Путина, которые говори­ли о нравственности и патриотизме... Конечно, на словах ведущий шоу «Пусть говорят» осуждает порок, но при этом каждый зритель видит, что это осуждение деланное, фальшивое. Людям интересно увидеть, что кто-то живёт хуже них, грязнее. Борьба за рейтинг приводит к тому, что в этическом плане телевидение опускается всё ниже и ниже, и средств бороться с этим очень мало.

Упоминавшийся Николай Сванидзе и поныне остаётся одной из видных фигур российского телевидения. Он член Совета по пра­вам человека при президенте России, убеждённый противник любых возможных ограничений телевизионного контента. Николай Сванид­зе закончил исторический факультет МГУ и поэтому называет себя историком, хотя как историк этот человек не имеет на своём счету никаких научных открытий, званий и степеней. Более того, он даже не преподавал историю в школе, но при этом снимает передачу, кото­рая называется «Исторические хроники». И такой «историк» регуляр­но рассказывает телезрителю о том, как нужно относиться к тем или иным деятелям и событиям российской истории. В этом отношении очень показателен эпизод, когда в передаче «Суд времени» Николай Сванидзе рассказывал о том, как во время депортации 1944 года вой­ска «Смерш» в чеченском ауле Хайбах якобы сожгли амбар с сотнями людей. Это совершенно недостоверная история, прямо скажем, фаль­шивка, но Сванидзе говорит о ней как об историческом факте. Безу­словно, ситуация с депортацией чеченцев и ингушей очень сложная, так же как с выселением крымских татар. Но историки смотрят на это выселение по-разному: выселение или спасение? Многие указывают на то, что значительная часть чеченского и крымско-татарского насе­ления действительно сотрудничала с фашистами. Их могли судить по закону военного времени, но вместо этого их просто выселили вместе с семьями, а потом они приехали на своё место, вернулись на родину. Они не погибли, и численность этих народов за время пребывания в ссылке только увеличилась. Так, доктор исторических наук Юрий Ни­колаевич Жуков по поводу выселения крымских татар указал на то, что эта депортация не геноцид, а «спасение народа». Потому что если бы мужчин, сотрудничавших с нацистами, по закону военного време­ни расстреляли, то их семьи остались бы без кормильцев, и они в Кры­му, в голодное послевоенное время, просто бы вымерли. Но их всех перевезли в Казахстан, создали им какие-то условия для жизни, и они выжили. Так что это очень сложная, драматическая и неоднозначная ситуация. Но Николай Сванидзе в своих «Исторических хрониках» всё время рассказывал лишь одну «правильную» с его точки зрения вер­сию русской истории, ту, в которой Россия всегда и во всём оказыва­лась виновата.

На всём российском телевидении есть лишь один человек, берущий большое политическое интервью, – это Владимир Познер. Это человек с тремя гражданствами, долгое время проживавший в Америке, но именно он определяет на нашем телевидении политику в жанре большого политического интервью. В одном из своих филь­мов Познер так говорил о своём отношении к России: «Да не люблю я её. Францию люблю, Америку меньше, но тоже люблю, а Россию не люблю». Представляется странным, что человек с такими взглядами берёт интервью у высшего политического руководства нашей стра­ны, например, у министра обороны Сергея Шойгу. Любопытно, что отец Владимира Познера был коммунистом, который работал в США в кинобизнесе и который, по всей видимости, являлся советским раз­ведчиком. Он уехал из США, когда там развернулось движение мак­картизма, переселился вместе с семьёй в СССР и продолжил работу в кино и на телевидении, делал весьма хорошие советские фильмы.

Почему-то в России такие ситуации не редкость: отец – со­ветский патриот, коммунист, а сын не разделяет взглядов отца. На­пример, Сергей Смирнов и его сын, режиссёр Андрей Смирнов. Сер­гей Смирнов был замечательным писателем, который открыл тему Брестской крепости, вёл в 60-е годы замечательные патриотические передачи о героях войны, а его сын – совсем другой. Ещё один при­мер: Ефим Учитель, лауреат Сталинской премии, прославился как выдающийся советский режиссёр-документалист, и его сын Алексей Учитель, который за последнее время получил известность благода­ря скандальному фильму «Матильда». Такие примеры можно приво­дить и дальше.

Отступая от темы, можно указать на то, что Советский Союз со­всем не обязательно должен был распасться. Советский Союз рухнул на радость немногим и на беду большинства его граждан. Демокра­тия – это, конечно, прекрасно, но чем структурно Советский Союз от­личается от России теперешней? Фактически ничем. Сейчас в России точно так же есть и национальные окраины, и союзные республики. Те, кто утверждает, что распад Советского Союза был неминуем, грешат против истины. Высказываются мнения, что СССР, словно «Титаник», обязательно бы разбился, так как его нельзя было реформировать. Что можно на это возразить? Конечно, если экипаж суперсовремен­ного, мощного корабля с энтузиазмом ведёт своё судно на айсберги, то оно должно разбиться. Если штурман и капитан корабля такие, как Александр Николаевич Яковлев и Михаил Сергеевич Горбачёв, то се­рьёзные неприятности неминуемы.

Вот историческая тема из далёкого прошлого. Сравнительно недавно на «Первом канале» показывали сериал «Великая», посвя­щённый Екатерине II. В этом сериале были показаны первые деяния её блистательного века. А годом ранее на канале «Россия 1» шёл сери­ал «Екатерина», в котором рассказывалось о том, как Екатерина шла к власти. То есть было два сериала: на «Первом канале» Екатерину игра­ла Юлия Снигирь, а на канале «Россия 1» – Марина Александрова.

Возникает резонный вопрос: почему два сериала об одном и том же на двух главных каналах вышли с таким небольшим временным ин­тервалом? Всё по Пьеру Бурдьё: повторяются хорошие идеи. По той же самой причине, по которой почти идентичные шоу одновременно демонстрируются на нескольких каналах.

Телевидение – это в своём роде привилегированное, госу­дарствообразующее предприятие. Поскольку оно в правильном клю­че освещает «политику партии и правительства», в развлекательном сегменте ему разрешается зарабатывать деньги каким угодно спосо­бом. Поэтому ему позволено показывать «Пусть говорят» или «Пря­мой эфир» (абсолютно аналогичная программа на канале «Россия 1»), или точно такую же передачу «Говорим и показываем» на «НТВ» и им подобные.

В оценке телепродукции, по моему глубокому убеждению, главное – это понимать, вредная она или нет. Однажды к режиссёру Андрею Михалкову-Кончаловскому пришёл его сын Егор Кончалов­ский, тоже режиссёр, и показал ему свой фильм «Антикиллер». Отец посмотрел фильм и сказал такую вещь: «Фильмы, сынок, бывают хо­рошие, бывают плохие, бывают талантливые, а бывают... вредные. Вот такой фильм ты, сынок, и снял». Для примера можно взять фильм «Эки­паж» режиссёра Николая Лебедева. Вредный ли он? Конечно, сюжет фильма не идеален: люди не могут в полёте перемещаться из одного самолёта в другой, но, тем не менее, сам фильм хороший. Во-первых, потому что главный герой – хороший честный парень, борец за спра­ведливость. Во-вторых, потому что спастись действующим лицам это­го фильма удаётся за счёт того, что, когда возникла роковая ситуация, все (и пассажиры, и лётчики) объединились. На одном самолёте все проголосовали «за»: за то, что они будут рисковать собой, но попы­таются спасти товарищей. Ситуация, которая описывается в фильме, вымышленная, но, когда я смотрел этот фильм, у меня на глазах были слёзы, я сопереживал, я хотел, чтобы все персонажи перебрались во второй самолёт и спаслись. В этом фильме одну из ролей, небольших, но очень важных, играл мой товарищ – Дмитрий Золотухин, ко­торый когда-то играл Петра I в советском сериале «Начало славных дней», а здесь он играл главного злодея, совладельца авиакомпании. Это была маленькая роль, но в ней прекрасно была показана «нрав­ственная низость» такого рода людей. Когда этот персонаж говорит в финале фильма «Я вас услышал», становится страшно от понимания того, сколько же на самом деле есть таких чиновников, таких «хозяев жизни». И это было пронзительно: противостояние лётчиков-героев и спасённых пассажиров стихийным бедствиям и не менее героическое их противостояние классу таких «совладельцев». Говорят, что у созда­телей фильма были сомнения относительно его последнего эпизода, они опасались того, что этого чиновника из фильма вырежут, потому что он очень на многих похож, но режиссёр Николай Лебедев оставил всё, как есть. Таким образом, фильм «Экипаж» не только не вредный, но ещё и удивительно современный и остросоциальный.

Работа того же режиссёра – фильм «Легенда №17». И это тоже очень хороший фильм: в нём тоже есть герой, борьба, преодоление обстоятельств. Конечно, многие препятствия там выдуманные, но всё равно это отличный фильм. А вот фильм «Сталинград» Фёдора Бон­дарчука весьма неоднозначен. На первый взгляд, это неплохой фильм про войну, сильно снятый, но к какому разряду его можно отнести? В отличие от своего отца, Бондарчук-младший «сдал» Сталинград. Со­ветские войска здесь форсируют Волгу в то время, когда в Сталингра­де уже находятся немцы. Но ведь общеизвестно, что Красная армия никогда не сдавала весь правый берег, там оставались не то что очаги сопротивления, там оставался плацдарм. Далее в фильме «Сталин­град» имеется выдуманная коллизия, противостояние: боец Красной армии и немец. Они яростно борются между собой, но в итоге никто из них не побеждает, а потом, через много лет, они встречаются. По­лучается, что в этом фильме фашист, агрессор, который пришёл на нашу землю, в нравственном отношении фактически уравнивается с советским солдатом. Кроме того, и сами наши бойцы в фильме выставлены не в лучшем свете. Они зачем-то убивают русскую, которая поневоле стала любовницей немца. По совокупности перечисленных обстоятельств, «Сталинград» скорее вредный фильм. После его выхо­да в «Литературной газете» эти претензии тоже были упомянуты, и на них последовала очень живая читательская реакция. Оказалось, что, несмотря на то, что очень многие люди пошли смотреть этот фильм, он собрал очень много негативных откликов. Подводя итог, следует сказать, что если демонстрировать такое отношение к нацистам и на­цизму, как в фильме «Сталинград», то рост симпатий к этой преступ­ной идеологии можно считать неизбежным.

Точно так же массу негативных впечатлений у зрителей вы­звал недавно вышедший в прокат фильм «Викинг». «Первый канал», который его финансировал, обеспечил этому фильму весьма мощную рекламную поддержку, но даже это не помогло вернуть вложенные в этот кинопроект средства, в отличие от «Экипажа» и «Легенды №17», которые оказались коммерчески успешными. Как ни странно, именно патриотизм оказался рентабелен, в отличие от того «дуализма», от той амбивалентности, которую нам продемонстрировал господин Эрнст2Константин Львович Эрнст – продюсер, телеведущий, сценарист, генеральный ди­ректор «Первого канала». , стремившийся угодить «и нашим, и вашим».

Рассмотрим в этом контексте упомянутый выше сериал «Екате­рина»: вредный он или нет? В конечном итоге – нет. Да, в этом сериа­ле много постельных сцен, действующие персонажи ходят без повсе­местных для той эпохи париков, на лицах мужчин модная современная небритость, а у дам – чрезмерные декольте. В историческом аспекте фильм имеет множество неправдоподобностей, но в сериале показано главное: то, какой колоссальный политический вес имела императри­ца, и то, что её усилиями Крым и Новороссия всё-таки вошли в состав России. При просмотре некоторых эпизодов этого сериала приходит понимание, что у его создателей были опасения, что без рассказа о любовных связях Екатерины II сериал не будет пользоваться успехом.

Конечно, у Екатерины было много фаворитов, но её фавориты были и выдающимися политическими деятелями. Например, Григорий Орлов возглавлял заговор против Петра III. В этом же заговоре участвовал и Григорий Потёмкин. В действительности Екатерина и Потёмкин по­знакомились совсем не так, как в сериале, где он – молодой офицер, едва ли не прапорщик. Когда они познакомились, Потёмкин уже был генералом. Он был ровесником Григория Орлова, но Орлов был бо­лее твёрдым в тот момент, когда следовало решить задачу устранения Петра III, который не был национально ориентированным политиком. Петр III был поклонником Пруссии и не смог воспользоваться теми достижениями, которых Россия добилась при Елизавете Петровне, но Екатерина, благодаря Григорию Орлову, смогла взять власть в свои руки. Григорий Потёмкин был не только любовником Екатерины, но и политическим деятелем огромного масштаба, человеком, который успешно решал все те сложнейшие государственные задачи, которые ставила перед ним императрица. Конечно, реальная история очень неоднозначна. В фильме, например, ничего не говорится о том, что Екатерина пришла к власти не только благодаря Орловым, но и при помощи английского посла, который долгое время снабжал её день­гами. Россия с Англией тогда не воевала, это противоречило её стра­тегическим интересам. Россия воевала с немцами, турками, француза­ми. В дальнейшем, после смерти Екатерины II, её сын Павел I посчитал нужным заключить мир с Наполеоном Бонапартом, и заговор против Павла (как и против его отца) снова финансировали англичане. В итоге Павла I убили, и на троне воцарился его сын, внук Екатерины II Алек­сандр I, который опять же стал союзником англичан.

Век Екатерины чрезвычайно интересен в историческом смыс­ле и увлекателен в романтическом: отношения между сановниками, любовные связи, страсти, интриги. И, конечно, всё это представляют собой отличный материал для телевизионного осмысления. Так, в не­которых передачах телеканала «Спас» очень интересно рассказыва­лось о людях той эпохи. Как уже говорилось ранее, в России два государственных телеканала без рекламы: «Культура» и «ОТР», третий телеканал без рекламы – «Спас», но он финансируется не государ­ством, а Русской Православной Церковью. Далёкому от Церкви чело­веку смотреть этот канал может быть непривычно и даже трудно, и всё же, если у меня будет выбор: смотреть «Пусть говорят» или телеканал «Спас», я всё-таки предпочту «Спас». Помимо передач, повествующих о жизни Церкви, на «Спасе» можно увидеть и весьма познавательные исторические передачи, в том числе и о временах Екатерины, в кото­рых повествуется о реальной истории и делается это, если можно так выразиться, «без излишних декольте».

Телевидение и киноискусство нуждаются в анализе. Ещё Ленин задавался вопросом: что самое важное для пропаганды большевист­ских идей, когда население неграмотное? Это цирк и кино. А сейчас, в наш информационный век, – это телевидение, радио и интернет. За последние десятилетия, кроме той революции, которая случилась в России в 1991 году (некоторые также называют её контрреволюцией или реставрацией капитализма), совершилась и мировая технологи­ческая революция. Когда, передвигаясь в общественном транспорте, видишь, что глаза большинства людей смотрят не на то, что проис­ходит вокруг, а в смартфон, то в полной мере осознаёшь, какая это колоссальная революция, смысл и значение которой нам ещё пред­стоит осмыслить. Известны, например, исследования, показавшие отрицательное влияние смартфонов на человека и, прежде всего, на детей, с точки зрения их здоровья и воспитания. Ребёнок, который бесконтрольно пользуется смартфоном, становится от него чрезвы­чайно зависимым, теряет связь с реальным миром. И это очень опас­но. Но, с другой стороны, смартфоны предоставляют колоссальные коммуникативные возможности. Несомненно, что в скором времени при помощи таких аппаратов будут сниматься и монтироваться пол­ноценные художественные фильмы, когда каждый сможет создавать своё собственное телевидение. И отчасти это будущее уже стало на­стоящим.

Но какие же передачи, какие телеканалы стоит смотреть не­искушённому человеку сейчас? Могу сказать, что ещё совсем не­давно совершенно неадекватный телеканал «НТВ» начал меняться, после того как в 2015 году оттуда ушёл гендиректор Владимир Кули­стиков. Сейчас на «НТВ» постепенно идёт движение в сторону более здорового, более правильного контента. «Первый канал» – очень эстетский и амбивалентный («и нашим, и вашим»). У каналов «Лайф» и «РБК» имеется качественная и весьма оперативная информационная служба, однако чтобы иметь объективную информацию о событиях, её, конечно, следует черпать из нескольких альтернативных источни­ков. Всегда нужно помнить, что не стоит всецело доверять никакому средству массовой информации. Человеку, каков бы он ни был, всегда свойственно стремиться к лучшему. Поэтому, делая любой выбор, де­лать его нужно осознанно и при этом обязательно прислушиваться к своему внутреннему голосу.